Без паспорта. Предположительно, зап. от Акима Евпсихеевича Михеева, 89 л., в сел. Усть-Цильма З. И. Власовой 27 июля 1955 г.
Текст воспроизводится по: РО ИРЛИ, Р. V, колл. 160, п. 2, № 103, л. 184—187, рук.

В одной деревне старик со старухой живут, робят-то у них нет, а оне него не вяруют (?). Вот стали-то горевать об этом. Вот в баню сходили, вина попили, на кровать лёжились, блуд сотворили. И вот и живут. Сколько-то время прошло. Старуха и говорит: Ворошится в брюхе-то! И родился у них Иван Бессчастной. Вырос, стал вино попивать, девок дарит, все именьё раздарил. Пришел к царю не себя суда просить, замуж за себя царску дочь просить. И так вышло, что царь ему дочь отдал, чтобы царско слово назад не ворочать. А жить-то молодым негде. Привел он жену в байну. Спать легли, а он горюет, как дальше жить, чем кормиться. Он уснул, а она ширинку вышивала, всю ночь, утром ему продавать велела. Пошел Иван Бессчастной продавать ширинку, выскочил к ему на дорогу мужик: — Иван, продай ширинку! Продал ему за 300 рублей и за три ковриги хлеба. Обрадовался, домой пошел. Выскочил ему навстречу Епиха из перелеска: Дашь слово — скажу, а не дашь, все одно возьму! Отдал ему Иван деньги. Епиха сказал: Куда страшно, туда и иди! Пришел к жене, она спрашиват: Как торговал? — Хорошо торговал, да Епиха деньги отнял. Ночью опять Иван-от заспал, а она села ширинку вышивать. Утром ему говорит: Иван Бессчастной, сын злосчастной, дорогой колпак, золоты пуговки! Поди, продай ширинку! Опять продал мужику за 400 рублей и две ковриги хлеба. Обрадовался, пошел домой. Из перелеска Епиха: Дашь деньги — слово скажу, н дашь — все равно возьму. Нечего делать — отдал. Епиха-то говорит: В честно место садят, дак садись! Пришел к жене. Ну, каково торговал? Хорошо торговал, да Епиха деньги отнял. Ну, поели ковриги-то. Она говорит: ложись спать, завтра день будет, придумаем, как жить. Он заспал, а она опять вышивала. Утром посылает его ширинку продавать. — Иван Бессчастной, сын злосчастной, дорогой колпак, золоты пуговки! Поди, продай ширинку! Пошел Иванушко торговать, продал за 500 рублей и одну ковригу хлеба. Обрадовался, к жене пошел. А Епиха-то тут как тут, у лесу: Дашь слово — скажу, не дашь, возьму! Отдал он и на этот раз, а сам пошел. Дошел до мосту, вышел на него, да и раздумался: сколько я денег уникал (?), беда. Раздумался, да и расплакался, да тут и последнюю ковригу уронил. А собака схватила, да уташшила. А ему и совсем стало горько. К жене-т с пустыми руками посовестился идти, поднялся на корабль. Вот корабль-от середи моря и остановился. Его, Ивана-то и стали спускать в море. Он и вспомнил: Куда страшно, туда и пади! Спустился. Смотрит : дом хорошой. Живут в дому мужик и баба и спорят три года: уклад или булат дороже. Вот у него и спрашивают. Иван говорит: в мирно времё — уклад, в военно — булат. Обрадовались оба — баба принесла ему две бутылочки. Он попил из обеих и с собой взял. И опять его вытряхнуло на корабль. Так он плавал 16 лет, поправился, призаработал и поехал к жене. Пришел к жене, дом хорошой. Он зашел, а жена-то спит с двумя мужиками. Он осердился, поднял топор, да и вспомнил: наднеси, да не отпусти! Она и разбудилась, поглядела на него, да и поймалась ему за шею! А это вовсе его сыновья. На радостях поехали к царю, пир пировали. Вот стали царю подарки дарить, кто дороже всех подарит, тот и самой важной гость. Все дарили, а Иван молчит. Царь его спаршиват, а он вытащил бутылку да хлоп царя-то по лбу! Из бутылки-то выпали два шарика и стали сыпать злато и серебро. Вот как много-то насыпалось, бутылку заткнули, деньги собрали. Ну как царя спросили, чей подарок дороже, царь показал бутылку и все согласились, что у зятя подарок всех дороже. И опять стали пировать своей семьей, да тут такой сделался пир на весь мир, на весь белой свет. Я там был и винцо пил. Оно мне в рот кап, а я гляжу — собачий кляп.