Зап. от Николая Фёдоровича Поздякова (Позднякова), 66–л., в д.–Малые Нисогоры Лешуконского р-на, Н.–П.–Колпаковой, В.–В.–Коргузаловым в 1958–г.
РО ИРЛИ, р. V, к. 190, п. 1, ед. хр.  127 (маш.) (Шифр аудиозаписи: ФА МФ. 425. 02 и 426. 01 (со слов «Уж как выйдет этот Мишенька»).
Текст воспроизводится по изданию: Былины: В 25 т. / РАН. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — СПб.: Наука; М.: Классика, 2006. Т. 5. С. 56—62.

Как во главном-то городи во Киеве

Как во главном-то городи во Киеве
А уж как жил-то ведь тут Илья по ба<...>-то Муромец,
(Хотел по батюшке ведь тут превратить!)
А он не много тут, не мало – тридцать лет сидел,
А он сидел да охранял ведь тут-то Киёв-град.
А в помо́гу ёму ведь еще два богатыря:
Аж как Олёша Поповиць ды Добрынюшка
(Микитиц блад, всё равно.)
А за ети тридцеть лет Илья Мурамець,
Он коё-куда розъежживал.
А один-то ведь хутор на пути стоял,
А временём он в этот хутор заежжал когда.
(Ох, не могу, спотел!) <...>
<...> А заежжал ещё.
А в етом хуторе бы́ла вдовушка.
А он несколько ноченьков провёл уже…
А уехал тут Илья да-эт домой уже.
А немножечко подумал – через полтора́ года:
«Ах же, были там, надо съездить попроведать же».
А приезжает тут – Ири́нья-та похаживат,
Да Илью-то Муромця давно уже ждет:
«А уж что же ты меня забыл, Илья Муромець?» – 
«Ничего я не забыл, голубушка, наросьнё поехал,
Так что не было спутья, дак собрал ещё.
А это что у вас, Ири́нья, тут подня́лосе?» –
«А вот, Илья ты ведь Мурамець,
Ведь как быдто я не молоденька,
И вот случилось тут, ведь вы же виноватые!» – 
«Ну уж ладно, не тужи, голубушка, приехал понаведать.
(Вот!)
Если ро́дитсе девчина – золоту казну
Не жалей, воспитывай, обувай, пой, как надобно.
А есле сынок-от вот ро́дитсе – дак вот дам латы булатныя,
Уж как меч-кладанец да ворона коня,
Ворона-то коня да дам ведь крест еще.
Уж как крест-то во всю грудь будёт бога́тырскую!» <...>
А и стал-то Илья да ещё Муромець,
А и стал ведь он прощатьсе со своей любушкой
(Так уж назову уж!):
«Есле сын-от ведь ро́дитсе – ты скажи ему,
Чтобы в чисто-то полё не находил никогда,
А и Киёв-от град да¹ не пугал никог̇да –
А тут ведь я ле храню да тридцеть лет еще,² 
Уж как мне-ка смерть-то в чисто́м полюшки не писана.
Накажи-ко ты своёму³ дитятку.
(Пока отдохну!) <…>
Я уеду теперь на три ведь годика.
А он ведь будёт ту-де проситьсе на цюжую сторону́ – 
А ты до тех пор не спускай его,
Когда этот вот ведь меч да кладенец еще
Не заможот он выкидывать, как ведь тряпочку!
А потом розреши ведь и выехать.
Это дай ему всё отцёвы тут подарочки.
А и выведи коня-та этого главного,
А корми теперь пока его, не показывай!» <…>
А и вот Илья Муромец роспростилсе ведь,
И нанял-то он лошадей цюжих совсем,
А своёго-то ко́ничка оставил пока.
Приезжаёт Илья да-эт домой еще,
А ведь бог̇атыри́-ти товарищи и спрашивают:
«А уж ты где же ведь конёк-от самолучшой у тя?» – 
«А самолучший мой конь да вороной еще
А я оставил пока да ведь на времечко:
Если ро́дитсе сын – дак он владеть будёт,
Если ро́дитсе дочка – то за мной будёт.
У меня есть пока второй конёк».
И вот-то с этого еще он да и забыл больше.
А не много, не мало – прошло три с половиной годика.
И никак-то голубушка не посмела передать:
А родился ведь сын – да(э-а) Мишей звать.⁴ 
Не по дням-то растёт да по часам светёт,
Уже вышёл на улицю, как толкнёт кого,⁵ 

Уж как выйдет этот Мишенька

Уж как выйдет этот Мишенька,
А подтолкнёт кого – дак того и есть хошь ведь,
Не руку̀ да не ногу̀, чтоб не сломал еще.
Стали матери тут жалитьсе:
«Прибери-ко ты своёго-то отродья ведь!
То поймаём и запрём его в тюрьму совсем».
Уж как мамушка стала Миши ведь уговаривать:
«А не ходи-ко пока, дитятко, послушай меня!
А уж как выростёшь побольше – разрешу куда,
Куда нужно, и тут тебя спущу же». – 
«Маменька, спусти-ка ведь сейчас меня на улочку:
А само̀му-ту себя да показать хотя
Да людей-то ведь добрых посмотреть уже!» – 
«Я на свою-ту теперь улочку совсем не спущу,
То и меня-то ведь с тобой да арестуют же!
Если будешь-ко, дитя, да миня слушатьсе, – 
Дак вытаскиваёт мамушка экий меч⁶ такой,– 
Это родитель ведь тебе – дак подарочком.
Вот попробуй-ко, дитя, да как владеёшь им,
Тогда я посмотрю дак, – бат, – и отпущу тебя».
Уж как взялся этот Мишенька обема̀ рукѝ,
А обема-то руками – да только от полу оторвал.
«Дак вот, дитятко, послушай, порости еще,
Вот и будёшь-то бладеть – дак отпущу тебя;
Топере рановато ещё – ведь ты, ой, молод ведь» <…>
Ну, не множечко, не мало ёго мамушка – 
Продержала ведь ровно дома месяц один,
Ну и всяко его уговаривала.
Ну, потом же разрешила опять⁷ попробовать меч.
Он выходит как на улочку, берет ёго,
А выкидыват одной рукой высоко подверьх,
А второй-то рукой да и подхватыват.
Это мамушка смотрит да в окни еще,
Уж как, как же ведь сын да проктекуетсе.
И вот заходит и сынок да во свою-ту
Эту светлу да светлу светлицю,
Да и пал-то мамаше он в ноги еще:
«Разреши-ко, маменька, мне-ка себе ворона коня!
Уж как съезжу покажу да я ведь сам себя,
Уж как сам-то себя да и людей добры̀х!»
А у мамушки сердцё да разбежалосе:
А сынок-то обошёлсе шибко ласково.
А вытаскиват мамушкаведь и крест такой,
По всему-ту ему грудь да попримѐряла:
«А ну-ко, можь ле ты его ведь да носить еще?» – 
«Дак ведь что же тут ведь, маменька, вдруг и сильнѐй я стал».
Вот вытаскиват латы-ти булатныя:
«Это тѐбе отец-родитель подарил еще,
Одевай-ко, одевай, да сы̀нок дорогой еще,
А куда же собираешься – только где ты ведь не будь,
Да не нападай-ко на Илью да(э) на Муромця.
Это был-то отец да он ведь всё тебе»,
Ворона-то коня да как в седло одеват,
Дак такого-то седла дак и никто-то не видал ещё.
«А копьё-то тебе подарил дак, эх, хорошоё,
Уж ле саблю-ту востру ведь отец даёт». <…>
Ну, не стал-то ведь сын да много разговаривать.
Он закакивал на конечка на во̀рона,
И он поехал ведь упрямо он на Киёв-град,
Вот приезжаёт туда да в чисто полюшко.
Уж как ездит тут невежа по чистому полюшку
И выкидываёт меч да высоко подверх,
И воротит мечом да он на Киёв-град:
«Разорю я етот город, чтобы не был здесь!» <…>
А Илья-то ведь и Муромец увидал в трубку – 
А и распоряжаетсе над своима-то работниками:
«Как Добрынюшку Никитича послать ещё – 
Тот ведь очень-то невежливо обойдется ведь,
Он можот погубить да свою буйну голову <…>
Собирайся-ко, Олёша да Попович сын!
У тя вежь-то не учёная – спорожёная,
Обойдись-ка ты ведь, как да нужно следуёт.
Расспроси-ко, что ему нужно в чистом полюшке!»
Отправлялся тут Алёша, эх, во поле сюда.
Как не две-то ведь тученьки  слеталосе – 
Уж как два-то молодца съёзжалосе.
А Алёша соскочил с коня,
Он несёт шапочку-ту в право̀й руки,
А уж в лѐвой-то руке да ведёт свово коничка:
«Ты позволь-ко, молодец, да вас спросить ещё,
Вам ведь что же в чистом поле здеся требуетсе?»
Отвечаёт добрый молодец грубым словом ещё:
«А вы ведь кто же тут являетесь?» – 
«Я Олёша да Попович ведь», – 
«А вернись-ко ты обратно, мне-ка здесь не нужен ты!
А пущай-ко-ся приедёт Илья Мурамец – 
Разорю я у вас да этот Киёв-град!
Поворачивай коня, пока пяты у тя не отрубил!»
Он заскакивал, Алёша, шапочкой махнул⁹ 
И отправился Олёша-та домой уже.
Приезжаёт он тут о свою-то комнату.
А Илье-то ведь Муромцу невтерпёжь уже.
И бежит тут-то ведь скоро, скоро-на̀скоро:
«Расскажи-ко, что тебе тут невежая сказал в чистом?» – 
«Мне сказал ведь он: да вы не нужно совсем,
Мне-ка надо тут Илья да еще Мурамец.
Пущай-ко приезжаёт ещё скоре сюда – 
Разорю я у вас этот еще Киёв-град!»
А Илью-то тут Добынюшка не мог спросить.
Закипело у Ильи да еще Муромца,
А в груди-то возновалосе,¹⁰ не знат чего.
«И собрал-ко я чего ведь да скакал скорей».
Вот приезжаёт тут как в чисто нынче полюшко.
Как не две-то тут ведь тученьки⁸ скаталосе – 
Уж как два-то ныньче молодца съезжалосе.
Они бились нынь, рубились трое суточки,
У их все-то ныне-то преломалосе.
А соскакивали да ведь еще с коничков,
И схватились как они да в рукопашный бой.
Уж до тех-то ведь пор они бились-боролисе – 
И по коленям-то у них ножечки зашли в землю̀.
Как один-то раз¹¹ удалось этому да и молодцю
А Добрынюшку Микитича¹² спехнуть на землю.
Илья Муромец упал да и очувствовалсе.
Расстегаёт у ёго да латы-ти булатныя,
Еще хочет он пороть да и бело̀ тело̀,
Еще хочет он смотреть да ретиво сердцё,
А Илья Муромец смолился еще Г̇осподу:
«А уже тридцать* тут лет служил верой-правдою,
А такому-то пацану душу отдать!..»
Уж как сила появилась у Ильи Муромца.
Он приспешивает тогда как ведь юношу
И заскакивал ему на белую грудь ведь,
И расстегивал у его латы булатные,
И хотел он у его пороть ведь эту грудь белу.
Увидал-то тут же Илья – уро̀нил меч:
«Этот чудной крест да он подписан мной!»
Уж как стал-то он ведь спрашивать того молодца:
«Еще ты, детина, какого отца-матери?» – 
«Уж как был я у тебя да на белой груде – 
Я не спрашивал у вас да ни отечесьва,
Ни отечесьва, ни молодечесьва». – 
«Ах ты сукин ты ведь сын! Я отпущу тебя на родину:
Я отец-то тебе ведь родной буду.
И поезжай-ко домой да на своем вороном,
И никогда ты ведь на Киев-град да не напускивай,
Да особенно на Илью да нынче Муромца – 
А мне в чистом-то ведь полюшке смерть не писана!»
Отпустил как ведь Мишеньку к дому, к мамушке.
Уж как едет тут ведь Миша невесел-то,
А невесел ведь он же буйну голову повесил же.
А выскакивает маменька на крыльцо уже:
«Уж ты что же ты, сынок, да нынь невесел шибко?
Погубил ты отца да ведь родителя?»
Это Мишеньке показалось слово, ой, беда:
Он принял-то ведь маменьку на востро копьё
И сгубил у ей головушку.
Остановился и подумал: «Да поеду обратно же!
А заспал теперь мой отец родной ведь
Богатырским ведь сном – да и его сгублю».
Приезжает тут туда, да, знат, где фатера была его,
И заходит тут в эту фатеру – он спит крепко-на̀крепко,
Ударяет копьем да это грудь уже,
А на груди-то был такой это крест большой – 
Отлетело это копьё в стену камену,
Закильчело – и разбудился тут Илья Муромец,
И соскакивал со своей кроватушки:
«Еще что ты ведь, сын, да ведь наделал же!»
И подхватыват его и выводит вон
Да выкидыват его высоко подверх:
«Как собака – дак собачья честь!»
Тут убилсе он.
Вот и конь-то ведь устал с этого у Ильи.
«Он, наверно, погубил еще матушку!
А ну-ко-ся, ребята, схороните его:
А поеду туда да схороню жену!»
Приезжат туда – да и на самом деле.
(Настю захоронил, приезжает – и теперь живет. Сколько знал, столько спел вам.)

¹ Далее сказитель пропел «не пугал», затем запнулся и только после этого закончил стих: «не пугал никогда».
² Далее исполнитель начал «Уж как», затем запнулся и после перерыва пропел стих 39 полностью.
³ Далее сказитель спел «дитя…», запнулся, потом повторил полностью – «дитятку».
⁴ Далее сказитель начал «Он не по часам-то рас…», прервался и затем пропел стих 65.
⁵ Слова «как толкнёт кого» зафиксированы только в рукописи собирателей из-за смены магнитофонной ленты.
⁶ Сказитель слово «меч» здесь и далее произносит как «мяч».
⁷ Далее сказитель пропел «посмо…», прервался и исправил на «попробовать».
⁸ Далее сказитель пропел «съезжа…», запнулся, исправил на «слеталосе».
⁹ Слова «шапочкой махнул» на ленте не прослушиваются, так как здесь собиратели выключили магнитофон.
¹⁰ По-видимому «взволновалосе».
¹¹ Далее сказитель начал петь «уда…», запнулся, после этого пропел стих до конца.
¹² Оговорка сказителя, надо: «Илью Муромца».