Зап. от Акима Евпсихеевича Михеева, 89 л., в сел. Усть-Цильма, З. И. Власовой 28 июля 1955 г.
Текст воспроизводится по: РО ИРЛИ, Р. V, колл. 160, п. 2, № 102, л. 182, 183, рук.

Начинается, починается хорошая повесть, не от Сивка, не от бурка, не от нашего молодого поросеночка. Молодой поросеночек почасту ступает, доброго молодца с г... сгоняет. Это не сказка — присказка, будет сказка в субботу, повечеру, когда поевши мягкого хлеба с сухарём.

Тожно шла лисица ко хрестьянскому двору, хотела съесть из курятника курёнка, из телятника — телёнка. Сидел вор-петух на заднем нашесте, с курятами в одном месте, необученным голосом закричал. Прибежали молодые мужики с ружьями, стары старики с ухватами, старухи с лопатами, молоды молодки с мутовками, малы робята с колотовками. Пошла лисица в лес, как горбатой бес, трои сутки не пила, не ела. На ту пору прилетел петух, сел на дерево на красно, стал басоваться, хвостом махаться. Лиса ему говорит: Покайся, у тебя грехов много, мужик с одной бабой весь век живет, а ты топчешь куриц по две по три и до десяти. А я вот постюсь, три дня не пила, не ела. — Ох, мати лисица, поздравляем тебя с новым чином!

— Петух взлетел, пониже сел да низко кланялся: Ох, мати-лисица, тяжко твое покаяньё. Отпусти меня в просвирню, просвиру буду подпекать да тебе давать. Лисица пошла с того в лес, как горбатой бес. Навстречу лисице идет журавлишшо, горбатое носишшо. — Здравствуй, мати лисица! Она молчит. Взлетел он, да опять: — Здравствуй, мати лисица! Она молчит.  — Что же ты молчишь? Садись на меня, научу тебя летать! Лисица летать охоча была; думат: птичи летают, а я пешком хожу! Села на журава, он и полетел, да с размаху и сел. Лисица-та пала, а он спрашиват: Каково летала? — Хорошо, да садиться не умею. А по-ейному счастью ей попала муравьина куча, она и не убилась. Журав говорит: Давай, научу! Научил, что от лисы одна кожа осталась. Я, стар человек, ходил за охотой. Кожу-ту нашел, взял да продал, а на те деньги купил синь кафтан да красну шапку. Иду-радуюсь. А птичи ревут: синь кафтан! А я худо чую, думаю: скинь кафтан! Скинул, да положил под кокору, не знаю, под котору, вот нечо и не осталось.